В конце февраля 1918 года калединские войска совместными усилиями красногвардейских Военно-революционного комитета были разгромлены на Дону и установлена советская власть в лице Донской Советской республики. Но контрреволюция продолжала сопротивляться. На юге Донской республике вновь появились деникинско-алексеевские контрреволюционные отряды. В этой тревожной обстановке партийные и советские органы Дона принимали срочные меры для организации отпора врагу.

Чрезвычайный штаб Донской Советской республики, выполняя, постановление СНК РСФСР, объявили мобилизацию крестьян и казаков в ряды Красной Армии. Южные округа Дона были захлестнуты контрреволюционным движением, и производить революционный набор там было нельзя. Оставались у Советской власти одни Северные округа.

Для мобилизации революционного фронтового казачества ЦК Донской республики выделил чрезвычайную мобилизационную «комиссию пяти» во главе с Подтелковым (состав комиссии пяти – Подтелков, Алаев, Федорцев, Лагутин, Мрыхин).

1 мая, когда рабочие массы Ростова уже под обстрелом германских самолетов тревожно встречали великий пролетарский праздник, чрезвычайная мобилизационная комиссия двинулась из Ростова на север. Вместе с ней направилась группа коммунистов- политработников (К Кирста, А Орлов, А Френкель, А Фролов) Из партизанских отрядов и частей Красной Армии был сформирован отряд для укрепления Советской власти. А Подтелков обратился с воззванием к фронтовому казачеству, горячо призывая их «вооружиться и стать на защиту революции и трудового народа».

В течение пяти дней экспедиция продвигалась по железной дороге. Передвижение было сопряжено с большими трудностями. Переполнение путей эшелонами, беспорядочное и паническое отступление партизан вызывало длительные стоянки и ожидания. Злоумышленные крушения - поездов. Порча пути, взрывы мостов – все это вынуждало отряд часто останавливаться, чинить пути и сваливать под откосы сломанные вагоны и паровозы. Ежедневно появляющиеся германские самолеты обстреливали станции. Оставив поезд со всеми вещами у Белой Калитвы, экспедиция спешно двинулась походным порядком по направлению к Усть-Медведицкому округу. У разъезда Грачи с экспедицией поравнялись утомленные красные отряды. Двигавшиеся из Каменской под руководством Щаденко и романовского.

Подтелкову предлагали не отрываться от железной дороги, от основных сил, вместе пробиваться на Царицын. Пробовали уговаривать Подтелкова многие, в том числе Ворошилов и Щаденко, даже некоторые участники его экспедиции. Он решительно стоял на своем.

- Нет! – решительно тряхнул головой Подтелков, - слишком долог этот путь. А так, напрямки, через неделю там будем…

Горячая, нетерпеливая и упрямая натура была у этого человека. Неведая в своей жизни преград, он думал погасить пламя пожара одним махом: неделя на переходы по хуторам и станицам – напрямки по степным летникам, неделю – на формирование революционной армии. Он фанатически верил, что там на родном Хопре, его знают, откликнутся на призыв – и можнео будет начинать громить гидру контрреволюции.

Экспедиция отошла от железной дороги, торопилась, желая обогнать вздымавшиеся волны контрреволюции. Однако к этому времени контрреволюционеры подняли головы и в северных округах. Отряду Подтелкова приходилось пробиваться с боями. За Подтелковым и его экспедицией контрреволюция следила чуть ли не с момента их выезда из Ростова.

Утро 10 мая. В хуторе Калашников, где ночевала экспедиция, она была окружена белоказаками из банды офицера Спиридонова. Обманным путем подтелковцев разоружили и под конвоем погнали в хутор Пономарев. Дорогой, подстрекаемые стариками, все более зверея от собственной жестокости, конвоиры жестоко избивали пленных, срывали с них одежду. А в хуторе Пономареве их всех заперли в пустом деревянном здании, поставили стражу.

Через три часа в хуторе состоялся белогвардейский суд- расправа. Боясь, чтобы не пробудилась у кого-нибудь сочувствие, словно воровски, наспех. Состряпали белобандиты протокол, дышащий злобой и ненавистью:»… поименованных в списке ниже подвергнуть смертной казни через расстреляние, причем для двух из них – Подтелкова и Кривошлыкова, как главарей этой партии смерть применить через повешение… Наказание привести в исполнение завтра, 11 мая, в 6 часов утра..»

Утро занялось пасмурное. Тучи обложили небо, позванивал редкий холодный дождь, когда хуторян согнали к виселице, где были вырыты две ямы. Подтелковцев выводили в одном белье по 20 человек к яме. Расстреливали по 8 человек, 12, стоя в одном и том же ряду, ждали очереди.

К Подтелкову подошел перед расстрелом один казак и сказал: «Благослови, товарищ Подтелков». На что он ответил: «Иди, брат, спокойно в могилу, скоро и они пойдут туда же» (при этом Подтелков указал на стоявших кругом контрреволюционеров).

Подтелков и Кривошлыков наблюдали расстрел, ободряя готовящихся к смерти товарищей..

Их, как руководителей экспедиции, повесили. Держали себя они изумительно твердо. Стоя у виселицы и держа петлю в руках, они обратились к народу с речью, говоря. Что спокойно умирают за счастье трудящихся и призывали не верить офицерам и атаманам.

«Со спокойными лицами, гордо подняв головы, они стоят у перекладины, прикрепленной к двум деревьям, возле виднеется приготовленная могила. Держа петлю в руках, Подтелков обратился к собравшейся толпе с пламенной вдохновенной речью:

- темные вы… слепые! Слепцы вы! Замануло вас офицерье, заставило кровных братьев убивать. Вы думаете, ежели нас побьете, так этим кончится? Нет. Нынче ваш верх, а завтра уже вас будут расстреливать! Советская власть установится по всей России. Вот попомните мои слова! Зря кровь вы чужую льете!

Подтелков повел рукой по поредевшей толпе.

- Глядите, сколько мало осталось, кто желал бы глядеть на нашу смерть. Совесть убивать! Мы за трудовой народ, за его интересы дрались с генеральской псюрней, не щадя живота, и теперь вот гибнем от вашей руки! Но мы вас не клянем! Вы горько обманутые! Заступит революционная власть, и вы поймете, на чьей стороне была правда. Лучших сынов Тихого Дона поклали вы в эту яму…» (М Шолохов, т 2)

-Одно только: к старому не возвращайтесь, - закончил призывом свою речь Подтелков, и в это время из-под ног его палачи выдернули табуретку.

Перед казнью М В Кривошлыков написал родным письмо.

- « Я пошел бороться за правду до конца. Беря в плен, нас обманули и теперь убивают обезоруженных. Но вы не горюйте, не плачьте. Я умираю и верю, что правду не убьют, и наши страдания искупятся кровью…»

Орлы революции с проклятием на устах и с верой в светлое будущее бесстрашно приняли смерть во имя революции.

Л И Чекомасова, научный сотрудник музея истории донского казачества.

Слава труду № 49 25.4.1968 год