Дети, прошедшие горнило войны, как бы лишаются детства, оно их обходит стороной.

    В начале декабря 1944 года я по сложившемся обстоятельствам (остался сиротой) был временно определён на попечение  жителя с. Колушкино  Бондаренко Ив. Ив. Он по инвалидности был освобождён от призыва в Армию и работал заведующим плантацией колхоза имени Сталина, одновременно являясь её сторожем. Плантация находилась в 4-х километрах от села. Жена в основном находилась с ним. Моя жизнь по существу находилась в руках детей, которых было четверо. Старшие  относились ко мне с безразличием. Основное воспитание я получил от младших сестры и брата. Процесс моего воспитания заключался в привитии любви к труду. И как в цирке обучают зверей при помощи хлыста, так и я постоянно получал порку. Со временем у меня выработалось чувство страха. Моей обязанностью было утром выгонять корову,  вечером – встречать, полоть и поливать огород, пасть свинью. Два раза в день я должен был сходить в лес «за топливом». Ходил я в недоносках, постоянно меня мучил голод. Днём, по возможности, побирался. Хотя люди сами голодали, но всё равно делились последним. Делал, конечно, тайком, а то бы получил очередную порку. За годы,   проведённые в этой семье, я стал настоящим трудоголиком, за что им благодарен.

    Однажды я пошёл в лес,  быстро собрал мешок шишек. Спрятал его в кустах, сам направился на полянку с земляникой. Я так увлёкся своей трапезой, что не заметил, как ко мне подошёл молодой мужчина. Это был дезертир по кличке Кагай. В округе про него шла нехорошая слава. В правой руке у него был обрез. «Что брюхо набиваешь? – спросил он грубо. – Не бойся, пойдём со мной» Взяв мой мешок под мышку, мы вышли к концу леса. Там проходила полоса  из колючей акации. За ней располагался плетёный сарайчик, обмазанный глиной. Посредине него было небольшое окошечко. Пригрозив мне, чтобы не болтал языком, он заставил меня влезть внутрь  сарая.  В гнёздах сидело десятка два кур, в других были яйца. Быстро наполнив его головной убор яйцами, я подал ему в окошко. «Давай курицу, бери её за голову»,  – скомандовал Кагай. Но у меня получился промах. Курица сильно закричала. На крик выскочила высокая худощавая женщина – Марина. Была она агрессивной, обиженной Советской властью в 1933 году. Я от страха прижался к стенке. Марина в порыве гнева схватила вилы тройчатки и метнула в меня. «Ты что делаешь? Ты же пацана убьешь!» - крикнул вышедший одноглазый старик Леонтьевич. «Да кому он нужен», - заругалась  она. Схватив меня за ухо с такой силой, что оно затрещало, вышвырнула вон. Кагая не видно было нигде. На трясущихся ногах, с мешком, я поплёлся, плача от испуга, навстречу будущей своей сиротской

судьбе.

                                                                                                      В. ДЕНИСОВ

                                                                                                         сл. Кашары

«Слава Труду» №15,за 11февраля 2014 года.